«В аналоговой фотографии мне нравится тактильность и реальность всего происходящего»: интервью с Филиппом Елистратовым

Филипп Елистратов – фотограф и основатель самарского клуба аналоговой фотографии, больше известного как КАФ. Его участники занимались творчеством, учились азам фото-дела и устраивали уютные вечеринки с коктейлями.

В этом году часть команды КАФ переехали и открыли еще один клуб в Казахстане. Мы пообщались с Филиппом и узнали об аналоговой фотографии и о том, как открыть клуб в родном городе и после эмиграции.

Текст: Ксения Ионихина

Фото: Филипп Елистратов

— Расскажи, как ты познакомился с аналоговой фотографией и чем она тебя увлекла?

— Всё началось довольно давно, в 2009 году. Моя девушка купила себе фотоаппарат Holga от Lomography. Он был клевый: яркий, пластиковый, непонятный. К фотоаппарату прилагался буклет, в котором была куча ярких картинок из серии «как ты можешь что-то сделать самостоятельно». То есть это не фотография, как что-то серьёзное, а в виде игры «сделай сам». Я увидел этот буклет и такой: «Вау, это мне интересно!».

Я тогда был студентом, и на Holga у меня не было денег — камеры от Lomography были дорогие, как и сейчас. Я погуглил, что можно купить из аналоговых, и нашел советский фотоаппарат «Смена-8м». Эта камера была занесена в Книгу рекордов Гиннеса из-за самого большого тиража, поэтому была дешёвая и доступная. Я пришел в магазин «Самарская лука», который сейчас на Молодогвардейской, а на тот момент — в подвале на Куйбышева. Там был продавец очень своеобразный. Я хотел купить «Смену», а он начал меня спрашивать, что такое диафрагма, и говорить, что у меня ничего не получится. Я растерялся и ушел домой ни с чем.

Два вечера читал «Википедию», а потом вернулся в магазин и сказал продавцу: «Я знаю, что такое диафрагма, давайте мою “Смену-8м”». А он снова начал:«Ну зачем она тебе? Получится херово, не нужна тебе эта камера. Возьми за ту же цену вот Зенит. Так хотя бы что-то будет получаться».

Я его послушал, и «Зенит» стал первой фотокамерой, на которую я начал снимать. Но делал это наобум, не особо понимая, что происходит, пока не попал в фотошколу к Борису Агузарову. До его курсов я, смотря рецепты проявителя и фиксажа, просто слышал кучу непонятных слов и думал: «Что это, где я это возьму?». Мне хотелось проявлять и печатать, но не знал, где достать нужные вещества. А в фотошколе на мой вопрос о проявителе Борис просто ответил: «Вот он на полке лежит». Мне очень понравилась эта концепция, вся тайна испарилась. Сразу стало просто и понятно: возьми с полки и приготовь, все у тебя будет, что ты запарился. 

— А что именно тебе больше всего нравится в аналоговой фотографии?

— Аналоговая фотография – это то, что ты можешь потрогать, что ты можешь сделать своими руками, контролируя абсолютно каждый процесс. Ты снимаешь на пленку, потом тебе надо ее проявить и напечатать. Что это такое? Печать – это когда пленку загружают в фотоувеличитель, проецируют на фотобумагу и, соответственно, печатают. А многие как делают: фотографируют просто что-то, потом отдают на сканирование и больше никак не занимаются с фотографией. Однако печать – это жирные 50% всего дела, которые не стоит недооценивать. Это очень творческий и интересный процесс. Вот в фотошопе, который все знают, есть инструменты «осветление» и «затемнение». Если посмотреть на их иконки, то осветлитель – это кружочек с палочкой, а затемнитель – это такая вот рука (показывает руку, где пальцы в кольце). Почему они так изображены? Потому что кружочек с палочкой – буквально физический инструмент – кружок из картона и палочка из проволоки, который вводят в свет фотоувеличителя, когда проецируют изображение. Где от этой палочки есть тень на фотобумаге, та область потемнеет меньше. Таким образом осветляют нужный участок фотографии. А рукой пропускают только небольшое количество света на какую-либо область, для её затемнения. Я сам не очень люблю работать за компьютером. Необходимость делать всякие презентации или еще что-то доставляет мне боль. Зато мне нравится делать вещи в реальном мире своими руками. Пускай это немного сложнее, но гораздо интереснее. В аналоговой фотографии мне нравится тактильность и реальность всего происходящего, мне нравится процесс.

— Из твоих соцсетей я узнала, что ты сам делаешь фотоаппараты – коробки, которые каким-то образом фотографируют. Расскажи, как ты пришел к тому, чтобы самому делать аппаратуру?

— Это называется пинхол-фотография – отдельное течение во всем фото-движе. К этому я пришел еще  в 2009-2010-х годах. Во время знакомства с аналоговой фотографией у меня был такой раж: я поглощал информацию как пылесос. В чем тут суть: все очень упрощено, это минимализм в максимальном его проявлении. У любой камеры, как цифровой, так и пленочной, есть просто черная коробка, не пропускающая свет. Это как, например, банка из-под кофе: она закрывается крышкой и внутри темно. А если еще внутри покрасить чёрной краской, то будет меньше переотражения света, который туда каким-то образом может попасть. Помимо коробки у камеры еще есть объектив, а у пинхола вместо объектива – маленькое отверстие. Pin, с английского – булавка, hole – отверстие. Соответственно, мы берем какой-то материал, например, пивную банку, её шкуркой истончаем и проделываем малое отверстие от 0,1 до 0,5 миллиметров. В этом диапазоне в основном всё веселье. Диаметр отверстия зависит от размера корпуса, в котором его делают. В пинхоле срабатывает закон геометрической оптики: свет через это отверстие, если смотреть сверху, проходит не преломляясь, лучами проецируя настоящее изображение. Меня поразило, что такое вообще существует, и, конечно же, я захотел попробовать! И тогда, в 2010-х, я начал мастерить маленькие пинхолы. Сначала из баночек от фотоплёнки, потом из картона. Надо сказать, у меня долго ничего не получалось. Я тогда вёл печатный блог, в котором писал о своих неудачах и о том, что практически готов сдаться. Но спустя множество попыток у меня все-таки вышел первый кадр: я сфотографировал своего брата. Из-за того, что отверстие очень маленькое, выдержки должны быть очень длинные. Для начинающего фотографа это сложно осознать и тем более рассчитать. Пинхолы, которые я делаю сейчас, точно рассчитаны, поэтому  я точно знаю, какая нужна выдержка. А тогда я снимал в духе: «Ну подержу минуту, не знаю, посмотрим».

Этот процесс  поразил меня так, что пинхолом я занимаюсь до сих пор. Даже переехав в Алматы, без камеры и с рюкзаком, в котором были пара штанов и пара маек, я начал снимать на пинхол. Вообще, в этом для меня был какой-то символизм: я лишился всего своего оборудования, которое наживал годами, всех камер и лабораторий, и все, что у меня есть – это коробка с дыркой, на которую я снимаю.

Даже если сегодня я бы выбирал одну камеру, которую оставить себе, все равно выбрал бы пинхол. Это совершенно другой взгляд на происходящее. Будто заново открываешь действительность с помощью этого аппарата. Ты наводишь его на что-то, и тебе интересно, как оно будет смотреться через призму этой камеры. В пинхоле очень мягкий фокус и бесконечная глубина резкости. Там все всегда в фокусе. Например, есть проект, где человек делает маленькую камеру, засовывает её себе в рот, наводит на людей и фотографирует вспышкой. На фото видно зубы фотографа с обратной стороны и объект, который фотографируют. В общем, с пинхол-камерами очень интересно взаимодействовать.Скоро буду вести уже второй мастер-класс по изготовлению таких камер здесь, в Алматы.

— Как появился клуб аналоговой фотографии в «Доме 77» ? Чья была идея, как всё начиналось?

— Всё произошло в 2016 году. Как всё было: я ходил в фотошколу к Борису Агузарову, потом у меня был перерыв где-то в два с половиной года, когда я не снимал. Я немного не понимал, что и зачем делаю. Вкус развивается раньше навыка, и ты видишь: твои фотографии дерьмовые, но пока не можешь сделать хорошие. Я не фотографировал, ушёл в видео и работал на телевидении оператором. А пленочную камеру за эти два с половиной года практически не трогал. И тут мне в январе 2016 года приходит в голову идея, что надо бы вернуться к этому занятию, потому что я соскучился, надо купить плёнки, попробовать снова печатать, – все это возродить уже с новыми мыслями. Я стал думать, где этим заниматься. В Самаре у меня маленькая квартира, в которой я тогда жил с девушкой. И мне показалось, что это просто нереально: занимать ванну на 5 часов. Мне же потом за это прилетит. Да еще каждый раз все за собой надо будет убирать. А я понимал, что у меня это не получится. И я подумал, что можно совместно с кем-то арендовать помещение, чтобы это было недорого. Эта мысль обосновалась в моей голове.

Я ходил в бар и всем-всем, кого я там встречал, предлагал: «Ребята, а может снять помещение? Есть аналоговая фотография, это так круто! Может, давайте?». Я рассказал всем, кому смог, а потом еще написал «ВКонтакте» пост типа «Ребята и девчата, кто занимается пленкой, не хотите ли вы скинуться и арендовать помещение? У меня есть фотоувеличитель и немножко химии, а остальное – дело наживное».

И народ откликнулся! У нас был сбор, были очень разные люди. Кто-то начал говорить, что мы сейчас снимем помещение, сделаем там ремонт, а потом у нас его отберут. Настроения были разные. Но в итоге помещение нашли в доме 77, тогда он назывался «Арт-Лофт» . На 4 этаже, вроде, были  музыканты, а на втором – комнаты с мусором по колено. Вот одну из таких и сдавали за какие-то копейки. И мы решили попробовать. В этой комнате не было водопровода, поэтому часть фотографов постарше сказали: «Ну-у-у, нет, ребята, мы не с вами. Вы фигню какую-то делаете, поиграться». Ну а мы, нас осталось человек 5 или 6, начали делать лабу: очистили все от мусора и сделали элементарный ремонт. С этого начался КАФ в Самаре.

— Хорошо. Вы нашли помещение, людей, собрались. А как получилось, что увлечение переросло в целый клуб? С какими трудностями вы столкнулись в процессе организации и открытия?

— Да миллион трудностей. Мне всегда нравится пример с шашлыками. Попробуй просто собрать 10 человек пожарить мясо. Казалось бы, что может быть проще?! Но у тебя возникает куча разных моментов: кто-то в последний момент говорит, что не ест мясо; кто-то уже напился и не может даже пилить дрова; кто-то не приедет, а кто-то наоборот приедет не один. Кто-то любит так, кто-то любит сяк. Вот и у нас возникала куча проблем. Но ничего, мы со всеми трудностями справлялись. Другой вопрос – клуб долгое время был больше местом для тусовок, нежели местом для занятия фотографией. Вот эту историю нам предстояло перерасти. Изначально мы были в помещении на втором этаже, потом переехали на четвертый и объединились с клубом «Контраст», который раньше был в бывшем Госуниверситете. Потом они съехали, а мы, небольшое количество людей, остались одни в большом помещении и переехали с четвертого на третий этаж. На третий год существования клуба мы решили, что у нас все стабильно развивается и никто не собирается уходить, поэтому можно снять соседнюю каморку. В 2020 году мы в ней сделали нормальную большую лабораторию, где удобно находиться и чем-то заниматься. И только с этого момента началось реальное развитие. То есть в 2016-м мы открылись, и только спустя четыре года можно было говорить, что началась реальная фотографическая деятельность. Но здесь ещё невероятно сильно подстегнул движение Youtube. Алекс Несте, который сейчас в Самаре, постоянно мне говорил: «Давай снимать на ютуб! Давай снимать, давай!». Ну я и согласился. И вот, в новой лабе, мы начали, поначалу робко, снимать ролики. Мне тяжело было разговаривать и формулировать все свои мысли простым и понятным образом. В итоге благодаря новой лабе, ютубу и, конечно же, фидбеку от зрителей, у нас всё невероятно быстро начало развиваться.

— А чем вы занимались в клубе? В соцсетях вы выкладывали свои фото-походы, посты о проявке фотографий и вечеринках. Но как-то цельное понимание сложно составить. Вот я прихожу к вам в клуб, нужна ли мне своя камера? Как вообще работа обстояла?

— Мы и никогда не рассказывали об этом. Наверное, пару раз было, чтобы мы открыто написали: «Алло, мы ищем таланты, приходите!». В основном, это нас находили очень активные ребята и говорили: «Привет, а че это вы тут?». И тогда уже мы отвечали на их вопросы. В клубе была самостоятельная регуляция потока входящих и выходящих, работающая хорошо. Поэтому мы решили, что лучшее враг хорошего, и дополнительно резидентов звать не стоит. Нам хватало на работу и аренду, никаких кризисов не было. Жили, развивались, занимались. И очень важной в клубе всегда была атмосфера! Там всегда было комфортно, ты был расслаблен. Там тебе не нужно было из себя кого-то строить, не нужно бы тем, кем ты не являешься, потому что ты знаешь – рядом люди НОР-МАЛЬ-НЫ-Е. А ненормальные до нас не доходили, либо доходили, но в клуб не вступали. 

 — То есть КАФ – это такой клуб по интересам?

— Да-да-да. Абсолютно так. Из-за нашей немножко скрытной жизни нам говорили: «Это выглядит, как закрытая пафосная тусовка». Но на самом деле ничего подобного никогда не было: если нам задавали вопросы, мы с радостью на них отвечали.

Всегда единственным, что нужно человеку для вступления в клуб, было желание заниматься фотографией. Можно даже без камеры приходить, главное — очень хотеть и интересоваться. 

А еще нужно быть скорее добрым человеком, нежели злым. Если ты стерва или если ты мудак, вот тогда мы тебе не рады. А если ты нормальный чел и тебе интересно — пожалуйста, приходи! Мы все подскажем: что купить, где купить и как это сделать подешевле. Можно на первых порах просто взять камеру в клубе, у нас их была куча. Всё было очень просто.

 А чем мы в КАФ занимались? Ну приходили, пили там чай с булками из пекарни на Ленинградской, печатали фотки, общались, устраивали тусовки. Обычная жизнь.

— Тяжело ли было поддерживать жизнь клуба?

— Да нет, не тяжело, интересно было. КАФ – сообщество, живой организм. Например, закончилась химия для проявки, тогда мы с Алексом ехали в магазин, на его автомобиле. И это было отдельное мероприятие! Конечно, возникали какие-то конфликты, но в любом сообществе они будут. Это нормально, все решалось.

Вообще, на контрасте с Алматинским клубом, я воспринимаю все немножко по-другому. В Самаре все всегда было максимально расслаблено.

Волжский гедонизм был везде и во всем, даже в краске на стенах клуба. Когда мы переезжали, у нас не было денег. Клуб был на грани закрытия. Но мы решили не закрываться и все равно переехать, сделать новый ремонт. Экономили тогда абсолютно на всем и вместо краски стены в комнате покрасили побелкой для потолков. А она же пачкает. И на всех вечеринках все были с коктейлями и с белой спиной. И этот пофигизм, эта легкость везде в Самаре. Соответственно, в вопросах финансовых и в вопросах регуляции пофигизм тоже присутствовал.

Здесь, в Алматы, все супер организовано. Наверное, потому что я меньше влияю на организацию. Но здесь ребята классные и очень ответственные. У нас есть эксель-таблица, в которой все подсчитано: кто сколько сдал, расходы, что нам надо. Здесь максимально все чисто и понятно. В Самаре я просто пошёл в Сбербанк и взял карту «Моментум». Резидентам потом сказал: «Ребят, вот карта, кидайте деньги, пожалуйста, вот сюда. Мы потом с нее будем платить». Я так ни разу за шесть лет и не создал таблицу. Поэтому регуляция КАФ в Самаре была не очень тяжелой.

— Часть команды КАФ переехали осенью в связи с определенными событиями. А что сейчас с клубом в Самаре?

— КАФ работает всё в том же режиме. Туда даже новые резиденты пришли. Так что приходите! Записывайтесь в клуб, участвуйте в его жизни! Просто теперь другие классные, увлеченные и замечательные люди делают этот движ в Самаре.

—  Хорошо. Давай поговорим про Алматы. Расскажи, как ты переезжал в Казахстан?

— Нас было несколько человек в машине. Но так получалось, что все в последний момент. Грубо говоря, история была такая: вчера я думал, что уезжаю в Грузию, сегодня я уже еду в Казахстан; утром я думал, что поеду на своем автомобиле, в обед понял, что не могу так сделать. Каждый час что-то менялось. Я думал, что поеду с одними ребятами, а через час кто-то из них передумывает, а еще через час чувак теряет свой паспорт. Все это было в кучу.
В итоге машина довезла нас до начала пробки в Маштаково. Столько времени было, чтобы сделать это без паники. А мы просто совершили подвиг на ровном месте. Уже постфактум оказалось, что никакие границы не закрыли и паниковать было не нужно. Но что сделано, то сделано. Я 100% не жалею. Этот взрыв активности в моей жизни, видимо, был нужен. Я же люблю путешествовать, ездил автостопом. И я все думал, что надо куда-то поехать, но в Самаре очень комфортно. Я очень люблю Самару, это важное для меня место. Я построил себе очень комфортную жизнь в этом городе, и из нее вырваться было нереально. Но все-таки я здесь, в Алматы, живу с товарищем из самарского КАФ. Мы с друзьями встретились уже в Уральске, сели в кофейне и стали думать, что нам дальше делать. И все решили ехать в Алматы. 

— Как тебе пришла идея что-то открывать в новом городе, в другой стране, несмотря на трудности?

— Ну как пришла идея? Я без лаборатории! Что мне делать-то тут? Не то чтобы идея как-то пришла:я ехал и робко в душе надеялся. Тогда 24/7 была тревога, горизонт планирования был максимум на 1-2 дня. У меня в Алматы был один знакомый пленочный фотограф. И  знал, что в этом городе самая активная медиа-движуха в Казахстане, но даже не представлял насколько. И вот мы приехали в Алматы, немного отдохнули, пришли в себя. После этого я подумал, что надо попробовать сделать какую-то встречу аналоговых фотографов, познакомиться. Во всех соцсетях, где могли, мы позвали людей на встречу. Там я сразу предложил ребятам открыть клуб: круто же будет! И все согласились. Какое-то время вяло все было.

Сейчас нас в клубе 50 на 50 местных и приехавших. Благодаря общей и частной активностям в декабре было найдено помещение для клуба. В невероятные сроки был сделан ремонт. Представьте: от подписания договора аренды до первого сделанного отпечатка фотографии прошло всего 23 дня! Это невероятно быстро!

Потом мы тянули с официальным открытием, потому что чилл-зону никак не могли доделать и придумать название. И когда уже надо было делать Инстаграм-аккаунт, Богдан нам сказал: «Ребята, долго думаем, поэтому назовемся «КАФ Алматы»». И в конце февраля произошло открытие клуба. Теперь местное фото-сообщество знает про наше существование.

 — Опыт открытия КАФ в Самаре помог открыть лабу в Алматы?

— Конечно он помог. Я когда переезжал сюда, смотрел разные иммигрантские видео с советами.  Постоянно прокручивал в голове мысли о том, правильно ли я поступил, о том, что вообще происходит. Что такое 32 года прожить в Самаре? Ты знаешь каждый камень, каждого человека. Ты можешь всем позвонить, договориться, тебя все знают. У меня резюме не было никогда! А тут нужно все заново строить, ты никому не нужен. Конечно, это страшно. И в одном из тех видео, что я смотрел, была фраза: «Ты уже один раз свою жизнь построил, и во второй раз будет полегче». В итоге, когда мы уже открыли КАФ в Алматы, я понял – весь полученный в Самаре опыт был аккумулирован. Поэтому мы и открыли клуб в такие короткие сроки. Получилась действительно крутая лаборатория, которая мне очень нравится. В ней удобно: много места, классный стол. Самое сложное — изготовить мокрый стол – огромных размеров раковину. Мы учли все ошибки, сделанные в Самаре, сделали новые – я надышался эпоксидки и весь день температурил. Но теперь у нас есть крутой мокрый стол, где можно даже вдвоем заниматься проявкой фотографий. 

— Какие у тебя планы, связанные с КАФ Алматы? Может, планируешь какие-то проекты? Или это будет такой же клуб по интересам?

— Фишка клуба аналоговой фотографии в том, что это именно клуб по интересам. У нас же у всех капитализм головного мозга, потому что мы другой жизни и не видели. И люди сразу спрашивают: «А зарабатывать то как? Это же не монетизируется!». Ну, я знаю! Клуб для того, чтобы тратить деньги, ребята. Аналоговая фотография – это колодец, в который ты постоянно кидаешь деньги. Мы в курсе, это нормально. 

Клуб, как и самарский, строился специально в таком месте, где аренда была не большая, чтобы он мог долго прожить даже в самые страшные кризисы, чтобы, если в клубе останется пять человек, они могли его содержать на свои деньги.

Если строить КАФ как бизнес, то он может не пойти или разрушиться. А если строить его как идею, то резиденты будут поддерживать его. Это же вау! Понимаешь, за цену, за которую можно сходить в обычную фотостудию на час, в клубе ты месяц можешь заниматься! Я считаю, это гуманно, так и надо делать.

Было бы классно иметь и другие подобные мастерские. Я бы  занялся деревообработкой или керамикой и хотел бы иметь что-то с похожей концепцией. Это здорово! Мне не надо перечислять плюсы комьюнити, потому что это весело и здорово, это поддержка и совместное развитие.

Так что дальнейшие планы все те же – работать и развиваться. Я недавно провел курс по аналоговой фотографии в КАФ Алматы, надо будет еще провести. Мы с ребятами договорились, что сама лаборатория не монетизируется. Человеку пришлось оформлять ИП для аренды помещения, физлицу не захотели сдавать. ИП нулевое, поскольку заработка нет. Соответственно, для избежания проблем с налоговой и прочих трудностей мы не монетизируем клуб. Но каждый резидент может как-то на базе лабы подрабатывать, это нормально. 

—А лично у тебя есть какие-то планы, связанные с фотографией? Например, в Самаре ты выставлял свои работы в галерее «Виктория».

— Тяжело планировать выставить свои фотографии в галерее современного искусства, с моей точки зрения. Если я доведу свой бесконечный проект про микрофотографию до какого-то результата, то можно. Конечно, мне хотелось бы в Алматы выставку, это было бы очень круто. Надеюсь, у меня хватит сил и энергии, чтобы довести свой проект до конца. Я не очень хорош в доведении дел до конца, но работаю над этим. Посмотрим, как получится.

Понимаешь, у тебя вопросы про будущее и планирование, а мне тяжело вообще планировать. Потому что я жил, планировал и вот абсолютно все рухнуло. Все, что у меня было, теперь со мной почти не связано.

У меня остались друзья, с которыми я созваниваюсь, осталась ностальгия по Волге. Боже, как я скучаю по Волге! Я не мог даже представить, что так все будет. Поэтому сейчас, когда жизнь немного устаканилась, появилась работа и новые друзья, появляются какие-то планы.

Но они робкие, будто земля все еще трясется. Уже не страшно, но у меня нет супер-четких планов. Сейчас я устроил себе уголок стабильности, почувствовал себя хорошо. Поэтому, посмотрим-поживём. Вообще, я здесь стараюсь всегда говорить «да» на любой движ, которого очень много. В Алматы очень активные люди, если сравнивать с Самарой. Когда есть предложения чем-то заняться или поснимать, я всегда соглашаюсь. Даже курс по аналоговой фотографии! Я столько лет собирался в Самаре его сделать и не сделал! А здесь посидел, попыхтел и написал. Потому что появились люди, которые сказали: «Давай делай!», ну я и сделал.

— Ты упоминал проект по микрофотографии. Расскажи о нем подробнее.

— Это супер долгострой. Короче, как это происходит. Я беру разные вещества, например, анальгин, и несколько таблеток толчу в ступке, разбавляю в смеси воды со спиртом и процеживаю. Потом эту жидкость капаю на микроскопное стеклышко. Наношу тонким слоем и жду, пока у меня вырастет слой микрокристаллов этого вещества. Далее, когда кристаллы выросли на стеклышке, я беру поляризационный микроскоп. В нем два фильтра, меняющие поляризацию света. Представь: фильтры – это решетки. Свет проходит через решетку в одной плоскости. Если взять два фильтра и повернуть их крест на крест, то свет не пройдет. А если их медленно поворачивать, то постепенно через них будет проходить все больше света. Так вот, я беру два фильтра, скрещиваю их и между ними кладу слайд с веществом. Получается кристалл, меняющий поляризацию света так же, как и фильтр, на чёрном фоне. В зависимости от того, из чего и как кристалл вырос, он загорается разными цветами.

Это полноцветная радужная волшебная картинка, которая поражает воображение. И это я уже фотографирую через микроскоп. Получается абстрактная фотография, процесс создания которой – некая работа по поиску порядка в хаосе. У меня есть абсолютный хаос — кристаллы — под микроскопом я ищу в них какие-то паттерны и ощущения.

Этот проект сложен с технической точки зрения. Я очень долго копил оборудование, чтобы получалось красиво. Глазом ты видишь в микроскопе одно, а когда фотографируешь и печатаешь, получаешь другой эффект. Мне надо, чтобы все было здорово. Я снимал на черно-белую пленку, потом —  на цветную. Пробовал снимать разными объективами. И даже в долги влез. Микрофотография – это супер-длинная история, которую я пока могу только до определенной точки довести. Думаю, надо выпустить зин (журнал самиздата) и назвать его «Часть первая». Я понимаю, что нужно что-то сделать на оборудовании, накопившемся у меня прямо сейчас, чтобы поставить какую-то точку и уже успокоиться на год или пару лет. Потом-то я всё равно вернусь к микрофотографии, потому что это очень круто. Просто это сложный проект, в реализации которого многое ставит палки в колеса. В том числе и я сам.

 — Как ты придумал выращивать кристаллы из разных растворов и потом фотографировать их через микроскоп? Ты кем-то вдохновлялся?

— Не я это первый придумал, увидел на ютубе у зарубежных блогеров по микроскопии. Меня всегда подобное привлекало, еще в детстве родители подарили мне микроскоп. Я давно знал, что можно так снимать кристаллы. Видимо, мне просто нужно было в творческом плане подрасти для этого. Сейчас же очень мало делать красивые фотографии, это никому не нужно: «Что это? Что ты хотел этим сказать, сынок?» . Вот ты приходишь в галерею, а там всегда в начале выставки огромная простыня описания. Для кого-то это очень важная концепция, а для кого-то – просто высосанный из пальца поток сознания. Но без него никуда. И многие годы я вообще не понимал, в чем соль, что мне делать. А сейчас сам нашел определенные смыслы в своем творчестве.

— У КАФ есть ютуб-канал. Последний ролик – это подкаст про переезд в Казахстан. Есть в планах продолжать снимать и выкладывать что-то?

— Хотелось бы. Но мне очень тяжело без Алекса этим заниматься. В Самаре у нас был четкий коллаб: я отвечал за контент, за темы роликов; Алекс отвечал за видео, думал, как все преподать. А здесь я в этом плане один. Конечно, есть ребята, у которых я могу попросить помощи в съемках, но их организация теперь полностью лежит на мне. А у меня для этого не хватает оперативной памяти в голове. Но планов куча. Сейчас вот готовлю видео о том, как открыть свой клуб аналоговой фотографии. В нем будут интервью с ребятами из других городов. Я уже написал большую простыню о том, как важно открывать новые комьюнити и как это сделать, если вы решились. Осталось это все записать, пока я этого не делаю, но обязательно сделаю!